Три, четыре, пять, я иду искать - Страница 26

Блестящий как зеркало орбитального телескопа эллипсоид вращения длиной двести девяносто шесть метров. Никаких деталей на поверхности. Абсолютно!

Моя лошадка тоже гладкая и блестящая, когда в звезду ныряет. Но не до такой степени. На ней хоть контуры люков выделяются. А когда „Незнакомка“ подошла — у меня все антенны и сенсоры наружу торчали. Я же в пространстве иду. Корабль обязан иметь глаза и уши.

Заснул не сразу, сказалось перевозбуждение. Долго ворочался, по сотому разу перебирал варианты. Может, она тоже пыталась со мной связаться?

Только по неизвестному мне каналу. Телепатическому, например, или еще какому. Какового у нас нет… Наконец, заснул. Приснилась мама. Она ласково растрепала мне волосы и сказала: „Дурень ты мой!“ Проснулся с чувством, что упустил нечто очень важное.

Прошли „экватор“. То есть, точку, в которой разгон сменяется торможением. „Незнакомка“ выполнила разворот очень красиво. Только что шла экономичным ходом, вдруг погасила главный ходовой, буквально за десять секунд развернулась на сто восемьдесят — и вновь включила главный ходовой.

При этом никаких факелов от маневровых двигателей. То ли она на гироскопах развернулась, то ли мы чего-то еще не знаем в высокой физике. Скорее, второе.

Но меня поразила скорость разворота. Ведь это корабль триста метров длиной! И черт знает, какой массы.

Мы с такой скоростью разворачивать корабль не можем. Но, при погружении в звезду, иногда требуется сменить ускорение на торможение, например. На этот случай на наших кораблях стоят два ходовых движка: Основной на корме и тормозной (он же резервный ходовой) — на носу.

Основной может дать ускорение в двадцать „g“, резервный — только пять.

Как мог, повторил маневр „Незнакомки“ и занялся навигацией. Теперь я знаю, куда она идет. То есть, точку старта. А значит, знаю пятую звезду.

Пора заняться неотложными делами. Кто бы мне посочувствовал…

Посылаю „Незнакомке“ воздушный поцелуй и увеличиваю перегрузку до четырех с половиной „g“. „Мячики“ лучше сбрасывать на удалении порядка шести а.е. от звезды, а точка старта, куда мы шли — меньше, чем в двух.

Теперь тормозить надо так, что кровь из носа! Мне предстоят очень непростые сутки.

На всякий случай завожу медицину на навигацию. То есть, если отрублюсь, автопилот моментально сбросит ускорение до половины „g“, а „Главный фармацевт“ вколет в мою тушку что-то возбуждающе-пробуждающее.

Делать больше нечего, поэтому погружаюсь в черную меланхолию. Очень жалко себя, бедного, хочется поплакать кому-то в жилетку…

Четыре с половиной „g“ — своеобразная перегрузка. Уже не, еще не…

Уже нельзя ходить, еще не вызывает особо отрицательных эмоций и ощущения, будто тебя копной сена придавило. Во всяком случае, в позе „лежа на спине“. В первые десять минут не вызывает. Можно свободно говорить, можно работать руками. Правда, есть ощущение, что в руках гантели, и точные движения становятся не совсем точными. Дыхание слегка затруднено.

Как у пловца, когда он на глубине полметра через трубку дышит. Первые полчаса нормально, потом хочется вынырнуть. Я не мазохист, поэтому дышу через маску смесью, обогащенной кислородом. Меньше вдохов-выдохов. Можно было бы надеть шлем и подавать смесь под избыточным давлением. Дышать было бы легче, но со шлемом свои заморочки.

Это, так сказать, сверху. А спине кажется, что на вас легли еще два человека. Тоже нестрашно… первые десять минут. Потом спина приобретает удивительную чувствительность и сообщает вам о каждой складочке на одежде, каждой морщинке и каждом шве. Неприятно, правда?

Ничего, можно потерпеть часик — и все пройдет. В смысле, можно отлежать спину, если не двигаться. А ворочаться с боку на бок при четырех „же“ ой как непросто и неприятно. Организм очень быстро находит недостатки в любой позе. Вдобавок, позвоночник сообщает, что форма ложа, на котором вы лежите, не соответствует его изгибам, и он недоволен. Хорошо бы обеспечить более плотное прилегание. Плечи и коленные суставы после некоторого раздумья с ним соглашаются.

Вот я лежу, наслаждаюсь первыми минутами и с тоской размышляю о том, что скоро они пройдут. Музыку слушать невозможно. Для четырех „g“ нужна какая-то своя музыка. Вроде хард метал, только не хард, а острая как перец. Кого бы из композиторов подержать под перегрузкой, чтоб проникся и написал? Надо будет у Зинуленка спросить.

Перегрузки, тяготение… Физики утверждают, там, где нет гравитации, нет пространства. А энергия гравитационного поля отрицательная. И равна всей остальной энергии, которая положительная и равняется эм цэ квадрат.

Плюс на минус равняется нулю. Другие физики говорят, что снаружи наша вселенная выглядит как огромная черная дыра. Только ось времени внутри перпендикулярна оси времени снаружи. Как и у любой черной дыры… Я этого не понимаю. Нет, формулу нарисовать могу. Сосчитать что-то по формуле могу, цифирьки в нее подставлю и ответ получу. Но печонкой не понимаю.

А в производной ноль и физики ничего не понимают. Известно одно — как ей пользоваться.

Если провести прямую, пронзающую центр звезды и измерять напряженность гравитационного поля на этой прямой, то получим такую картину: Пока мы приближаемся к звезде, она возрастает. Производная положительная. Но вот мы достигли поверхности звезды и погружаемся в нее. Гравитация уменьшается — вплоть до невесомости в центре звезды. А раз гравитация уменьшается, то производная отрицательная. Была положительная, стала отрицательная. Что из этого следует? Совсем близко от поверхности лежит точка, где производная равна нулю! Была бы звезда твердым телом с постоянной плотностью, эта точка лежала бы точно на поверхности, а так